Сказка вол

Сказка вол.

Жил да был на свете вол. Обыкновенный вол, вот что малороссы запрягают в телеги. Всю свою многострадальную жизнь он работал и в награду получал одни пинки и удары кнутом. Редко приходилось ему отдыхать и спокойно пережевывать жвачку. Его большие черные глаза кротко смотрели на мир Божий и от нижних ресниц была мокрая полоска. Это текли слезы. «Эй ты, ленивый черт»! Бранился хозяин. Вол напрягал последние усилия и тащил громадную тяжесть. Когда старик-хозяин хотел особенно выразительно отругать своего сына, он и его обзывал ленивым волом. Много лет служил вол свою верную, тяжелую службу и незаметно год от году старился, а там стал и дряхлеть. Силы убывали, он стал хиреть и ноги начали трястись и так ослабли, что не в состоянии были сдвинуть с места никакой тяжести. В этот грустный и тяжелый день для вола хозяин почесал за ухом, выбранился, толкнул животное в бок и сказал:
— Никуда ты, скотина ленивая,—не годен!
Хотел было вол возразить, но не было дано ему дара слова и он только учащенно заморгал глазами.
— Что я стану с тобой делать? Только будешь напрасно жевать корм. На мясо тебя никто не купит. Оно жестко, как жила, а остается одно: содрать шкуру и продать?
«Вот людская благодарность! — подумал вол.—Сколько лет я работал верой и правдой, дожил до старости, а хозяин хочет содрать с меня шкуру. И жить-то мне осталось самый пустяк, а ему корму жаль»! Под глазами у вола еще более намокло от слез и он даже приостановил жвачку.
— Куда же мне тебя свести? Кто тебя ледящего прирежет?—Рассуждал хозяин. Да и за это деньги надо платить. А какие деньги, когда ты сам не стоишь ни полушки. Ишь ест как сено! Я тебя пожру!—Хозяин ударил вола кулаком по крестцу и отогнал от корма.
Понурил голову вол и подумал: «пусть уж лучше прикончит меня, чем погибать голодною смертью».
Постоял хозяин, подумал и опять почесал за ухом.
— Разве самому прирезать его?! Да что-то лень, охоты нет. Охоты-то нет, да денег жалко! Ладно уж, справлюсь сам. Надо только вывести его со двора, за плетень, а то напущу крови…
Вол все стоял, понуря свою старую голову и слезы горячими каплями падали на землю.
Пришла было ему мысль боднуть хозяина, да не бодался он в молодости, не стоит бодаться и перед смертью. Он покорно двинулся за своим палачом. Ноги его едва двигались и от старости и от волнения. Вот они вышли из ворот; повернул хозяин налево и вол за ним.
— Ишь ты какая умная животина!—Дивясь на вола, похвалил хозяин.
— Это была первая похвала, предназначенная волу, за всю его жизнь.
«Заслужил-таки одобрение!» подумал вол. Когда он вышел со двора и когда на него пахнуло из лесу и смолкой, и березой, и ягодами, желанье жить затрепетало в животном.
Вол поднял голову кверху и замычал. Замычал жалобно, тоскливо, точно стон вырвался из его надорванной трудами груди.
— Ишь, ведь чует смерть!—Покачивая головою, дивился хозяин и похлопал ласково вола по спине, исполосованной ударами кнута.
Это была первая ласка.
Дрогнуло сердце вола и ему стало приятно. Да, приятно, хотя эта же рука била его, эта же рука ведет его на убой, а ему все-таки стало приятно.
— А ведь ты добрый вол!—Начал приговаривать хозяин.—И—и… какие тяжести двигал! Много лет служил мне, спасибо тебе. Пойдем, пойдем скотина моя добрая; я тебя пристукну—чего тебе на свете мучиться, да меня в убыток вводить! У меня детки и малые, и большие, и внучата, и правнуки,—всем надо кусок хлеба, всем гроши нужны, а ты ни к чему! Пойдем, пойдем слюнявый!—И опять, хозяин потрепал скотину. А скотина думала: «кабы он прежде такой со мной был, так я бы еще более того работал на него. Эх, как приятно, когда лаской-то и смерть краснее кажется»…
Подвел хозяин вола к месту, опять и опять погладил, взял нож в руки, взмахнул им, вол закрыл глаза и ждет. Ждет, а хозяин не колет его, не режет. Что за диво! Открыл вол глаза, глядит, а хозяин плачет и нож бросил, а там слышит—заговорил:
— Живи, треклятый! Живи, ленивый черт! Живи! Жалко тебя! Иди обратно на двор!
Это в первый раз была приятная брань для вола.
Пошел вол домой радостный, откуда прыть взялась и хвост держать стал дудкой.
Мычит, да громко так, да так радостно, а хозяин смеется; весело старику стало, хорошо на душе, что совершил доброе дело…
Павел Скуратов.