Ну, народец!

Ну, народец! Сказка А. Федорова-Давыдова.

1.
Была ранняя весна и воробей страшно радовался этому и все толковал со своей воробьихой:
— Ну, веселись, мать! Теперь скоро прилетят иностранцы, сдадим мы наш скворечник и заживем с тобою беспечально.
Воробьиха вязала шерстяные чулки и сидела такая важная, надутая и в очках. Она ничего не ответила мужу и только почесала себе затылок вязальной спицей.
Воробей покрутил носом, надел картузишко, взял метлу и выпрыгнул на сучок. Надо было подмести этот сучок, который шел как раз под скворечником и изображал из себя садовую дорожку.
Воробей, не шутя, считал скворечник своей собственной дачей только потому, что прожил в ней самовольно целую зиму.
Но воробей врал напропалую, что этот скворечник достался ему от родной тетки, что скворечник построен на их средства, и что потому он, воробей, — неоспоримый владелец этого имущества.
Воробей не успел и на лапки поплевать, чтобы начать мести сучок, как к нему подскочил видный, рослый и богато одетый скворец, с сумочкой через плечо. За ним медленно двигалась тележка с домашним скарбом. А запряжена была в тележку улитка. Ну, вы можете себе представить, насколько быстро подвигалась она вдоль сучка дерева.
Воробей снял картуз и раскланялся:
— Здравствуйте, господин скворец!
— Здравствуй, любезный,—сказал заморский гость.—Эта дача свободна?
— Здесь, господин хороший, мы с женой зиму зимовали. А теперь на лето мы ее сдаем. Недорого, господин, по четыре червяка в день да по шестнадцати мушек через день. Только всего.
— Ну, что ж,—сказал скворец,—на это я согласен!
И он юркнул в скворечник, снял шляпу, сумочку, пальто, развесил все это по стенам и крикнул майскому жуку, который перевозил его вещи:
— Тащи сюда чемодан, любезный!
Воробей задумчиво почесал затылок и прочирикал:
— Надо бы задаток, господин! Хоть пару червячков, что ли!
Заморский гость ни слова не сказал и пока жук расставлял мебель в скворечнике, он слетал на лужайку, раздобыл двух жирных дождевых червей и притащил их воробью.
— Благодарим покорно!— Сказал воробей и сел с женой завтракать.

2.
Скворец, убравшись с мебелью, отправился встречать жену, а воробей, закусив плотно, закурил носогрейку и раздумался.
«Собственно, он поторопился; можно было бы сдать скворечник и подороже!.. То-то вот, прост он больно, доверчив, а эти скворцы хоть кого с толку собьют!..»
В это время мимо него пролетал еще какой-то скворец и воробей окликнул его:
— Господин! Не желаете ли нанять дачку?
— Отлично! И искать не надо! Но тут кто-то живет, кажется?
— Нет, эта дача сдается с мебелью!
И в два слова воробей сдал дачу другому скворцу, получил задаток—двух гусениц и стал обедать.
Новый жилец тотчас же улегся спать с дороги, а воробей в это время успел сдать дачу в третий раз, еще новому жильцу.
— Да тут кто-то живет!— Сказал третий квартирант, заглянув в скворечник.
— О, нет! Но мы сдаем дачу с мебелью и с прислугой. Пожалуйте задаток!
После этого воробей порхнул к воробьихе и сказал:
— Ешь, скорее еще одного червяка. Теперь мы будем сыты целые сутки. Да и полетим прочь отсюда подальше.
— Это почему?— Спросила воробьиха.
– А потому, что я сдал дачу троим скворцам и теперь такая чепуха пойдет у них, что я не желаю их разбирать!
Да как же они разберутся, кому жить?
Ну, это уж не мое дело,—развел лапками воробей.—Не беспокойся, разберутся!
Вы можете себе вообразить, что за чепуха произошла между тремя хозяевами скворечника, когда все они слетелись вместе с своими женами?! Один кричал, что мебель и квартира его; второй доказывал, что он снял скворечник с мебелью; а третий, кроме скворечника, требовал повиновения от второго скворца, потому что скворечник был снят им с мебелью и прислугой. В конце – концов, решили разыскать хитрого воробья и полетели на поиски.
Они нашли его в то время, как он сдавал второй скворечник другим скворцам и с тем же условием: «Квартиру снимай, а если выгонят,—не пеняй, но сам защищайся, как знаешь!..»
— Разбойник,—завопили скворцы на воробья ты что же это наделал?
Сначала воробей струхнул, а потом приободрился и нахально крикнул:
— Да, вот публика тоже! Из-за моря прилетит, настрекочет с три короба, а за дачу платить не желает.
— Помилуйте.
— Я и то вас милую,—вопил воробей,— я вас разве до смерти заклевал?
– Да, но…
— Никаких «но», слышите?..
— Однако.
— Это мы слышали, болтовню то! — Кипятился воробей. Нечего в глаза пыль-то пускать, мы тоже умеем.
Но это гадко! Пискнули скворцы.
С вашей стороны, очень гадко! Перекричал воробей. Вы сами сознаетесь!
Что вы поделаете? Воробей оказывался чистым, как голубь, а оскорблен, как индейский петух. Но когда один из скворцов попытался слегка клюнуть его в темя, воробей поднял такой гвалт, что со всех сторон слетелось видимо-невидимо досужих воробьев.
— Ой, ой, ой!..— Вопил воробей.—Убил длинноносый, изувечил, жену вдовой оставил, воробьят сиротами. Вот они заморские злодеи каковы!
И все воробьи стали нападать на перепуганных скворцов и тем ничего не оставалось делать, как убираться восвояси.
— Ну, народец! — Взволнованно трещали скворцы, которых помирила обоюдная неудача.— Свяжись с ним и не возрадуешься.
А воробей, забравшись под застреху, поглаживал брюшко клювом и хихикал:
— Нас лучше не трогай, а то и сам не рад будешь, будь спокоен!
Уж и действительно, народец.
Сам колотит, да сам же и вопит, что его обижают.
Говорят, что скворцы так и не заняли злополучного скворечника, и туда на этих днях переезжает воробей со своей воробьихой…
А. Федоров-Давыдов.