“Решение зверей” сказка.
Однажды, в летнюю ночь, звери собрались на зеленой поляне, — собрались, уселись: направо Миша-добряк, налево—Волк голодный, посредине Лиса кума ласковая; подальше от Волка, ближе к Мише жались друг к другу Зайки серые: сюда же с ближней сосны сбежала Белка- прыгунья.
Сидят звери, толкуют о лесных делах, о житье-бытье зверином. Серый Волк воет:
— Худо, худо, братцы: в стадах непорядки!…
Миша головой качает:
— Что так?… В чем же «непорядки»?
Волк в ответ ему воет:
— Пастухи куда хотят, туда и гонят бедных овец…
— Так, так!… кум говорит правду.
— Кому овца ближе? Где ей жить? — Конечно, с нами, в лесу, на просторе?
— С нами!… решила и всех оглядела кума-Лиса, умная голова.
— Верно! Подвыл Лисе Волк…
— Таак! Протянул Миша.
Зайки тихо между собою шептались.
— Так как же? Овец в обиду пастухам мы дать не можем! Залаяла опять кума-Лиса.
— Не можем, не можем! И я за них постою… Мне ближе всех быть у них старостой! Протяжно завыл Волк.
— И я тебе, кум, помогу. Овцы глупы: тебе одному хлопот с ними будет много, тогда махни кум лапой… Кума, ради бедных овец, ночей не доспит, постарается… протянула Лиса, и в голосе её были слышны слезы.
Так-то она бедных овец жалела… А Миша сидел на пне, головой качал и молчал.
— Так как же, Михайло Иваныч? Что ты на это скажешь? Надо решить… выл серый Волк.
— Так, так! Оставишь ты только одни рожки да ножки, рожки да ножки… Ах ты, староста, староста!… проворчал Миша.
— Цела у них будет, Михайло Иваныч, и шуба… и шуба!… лаяла звонко Лиса.
— Ой, совсем оглушила! Заворчал Миша, поднимая к уху свою мохнатую лапу: шуба то останется цела, а жива ли будет овца? Вот оно что!
— Чего же овце и надо?… Рожки, да ножки, да теплая шуба! Опять звонко лает Лиса.
— Кума говорит верно! Овце от пастуха житья нет… он не дает ей ни рожек, ни ножек, ни тонкого волоса… не воет, а уж совсем навзрыд плачет Волк, жалеючи овцу, точно родного волчонка…
И звери долго сидели на зеленой поляне, долго толковали, судили, да рядили.
Белка, уж давно ускакала в свое дупло на старую сосну. Прилетала на соседний клен желтоглазая сова, о ком то поплакала и опять улетела. Зайцы сначала шептались, потом дремали, а там и совсем уснули.
Месяц не раз выплывал из-за белых облаков; не раз освещал он зеленую поляну, снова прятался за облака и, наконец, совсем пропал. Миша-добряк, серый Волк, да Лиса—умная голова, все судили, да рядили и, под утро, порешили: “Быть Волку овечьим старостой“.
С тех пор, говорят, и стал Волк овечьим старостой.
Хорошо ли живется овцам при таком старосте?…
(М. Васильев. 1889г.)