Сказка муфта.
Жила-была однажды принцесса, которая была так опьянена своим богатством, что Божий свет ей стал не мил.
Положим, чуть-чуть виноват в этом был король и зачем, было так безрассудно баловать свое дитя чуть ли не с первого дня рождения?
Она росла, а вместе с нею росли и ее капризы, желания и причуды.
Ни одного из ее желаний не оставалось неисполненным.
Вдруг наша принцесса захворала и захворала серьезно. Болезнь ее заключалась в том, что она не могла примириться с мыслью, что в Божьем мире может что-нибудь существовать, что было бы для нее недостижимо.
Король был озабочен, врачи в недоумении. Последние требовали, чтоб, по мере возможности, все желания ее исполнялись; в таком случае можно было, яко бы, надеяться на исцеление.
Фантазия богатой – бедной принцессы работала все неутомимее и сумасброднее. То желала она драгоценный убор, о котором как-то раз мельком слышала, то замок, виденный ею раз, да и то давно, то требовала каких-то редкостных цветов и необыкновенных зверей. Главный казначей -короля был вне себя, так как, ведь, на самом деле нужно же оберегать материальные интересы и выгоды даже очень богатого короля! Народ был озлоблен, что часто на пустяки тратились огромные, суммы. Ведь стоило ее высочеству упасть в обморок и каждое ее желание тотчас же исполнялось.
* * *
Король приказал выпустить воззвание, в котором объявлялось, что тот, кто сумеет излечить, принцессу от ее болезни в награду получит ее в жены, независимо от того, какого он звания, да впоследствии сделается королем.
Казалось бы, на клич этот должны были явиться десятки тысяч претендентов. А между тем вышло как раз наоборот, на воззвание короля, не откликнулся никто.
В один прекрасный день в замок вдруг явился молодой человек, приказавший доложить о себе королю.
Приняли его довольно-таки недоверчиво, так как вид у него был и недостаточно важный и недостаточно-ученый. Ведь у него даже не было очков, а смотрел он на мир Божий лишь парою ясных, веселых и умных глаз.
Он явился, рассказывал он, издалека, побывал во многих странах и насмотрелся на людей; брался он вылечить принцессу, если ему только предоставят полную свободу действий да строго исполнят все его предписания.
Король изъявил на все полное свое согласие и лечение началось.
На следующий же день, натянув на голову седой парик, прицепив дивную седую бороду и переодевшись торговцем, таинственный незнакомец приказал доложить о себе ее высочеству. Последняя, утомленная и тоскующая, лежала на покрытой драгоценными тканями кушетке. Войдя и почтительно поклонившись принцессе, торговец разложил перед нею на ковре принесенные с собою товары. Были тут и тонкие, словно паутина кружева, великолепнейшие изумруды и дивный жемчуг и богатейшие яркие шелковые ткани, с затканными в них золотыми узорами и дорогие запястья, изящные статуэтки из слоновой кости, хрустальные вазы, роскошные кольца и т. п. прелести.
Все это, однако, ее сегодня не в состоянии было заинтересовать. Вдруг взгляд ее случайно упал на муфту, лежавшую незаметно в сторонке. Принцесса уверяла, что такой огромной, чудной муфты она никогда не видела.
Муфта эта, была сделана из ослепительно белого горностая, на котором так красиво выделялись черные хвостики царственного меха. С обеих сторон спускались целые каскады тончайших, богатейших кружев.
Несмотря на жаркий летний день, когда, казалось бы, на что могла понадобиться муфта, все помыслы, все желания, принцессы сосредоточились именно на этой муфте и только на ней.
— Муфту эту я беру. Весь остальной хлам торговец может убирать, не справляясь о цене, небрежно обратилась принцесса к одной из своих прислуг.
Простите, ваше высочество, что осмеливаюсь вам заметить, возразил, низко кланяясь, торговец, но мне кажется, что муфта покажется вам слишком дорогой, какую низкую цену я вам за нее ни назначил бы.
Принцесса весело и презрительно рассмеялась:
— Как? Что может быть слишком дорого для меня? Чтоб я не могла купить муфту! Да разве вы не знаете, что говорите с одной из самых богатейших принцесс всего мира?
— Эта муфта имеет совсем особую цену, медленно начал торговец, она стоит, всего один червонец, но червонец этот должен быть заработан личным трудом покупателя муфты.
Принцесса затопала ножками и в конце – концов, приказала просить к себе короля, которому
рассказала всю историю, взволнованно и смущенно. Видя, что и король не может помочь ее горю, она снова стала неистовствовать и потребовала, чтоб немедленно же вернули старого дурака – торговца, так как она должна иметь муфту.
Купец же стоял на своём и не соглашался.
Принцесса надулась, очень немилостиво простилась с ним и удалилась в свои покои.
* * *
Против всякого ожидания, на следующее утро принцесса была в значительно лучшем настроении, чем накануне.
Она, казалось, приняла какое-то решение. Она сняла со стены картину собственной работы и послала свою камеристку в город с поручением продать картину эту, представлявшую из себя, по словам придворных, божественное, несравненное произведение искусства.
Принцесса была не мало удивлена, когда камеристка вернулась, принеся обратно картину и заикаясь и волнуясь, заявила, что во всем городе не нашлось желающего приобрести картину.
Подавив новую, уже значительно более легкую вспышку гнева, принцесса стала размышлять. Отчаиваться ей было не из-за чего: образование она получила разносторонние. Господи, Боже мой! Чего только она не знала! Умела она делать искусственные цветы, вышивать, теснить кожу, выжигать по дереву, даже умела гравировать и танцевать кекуок. О, она имела много талантов!
Кроме всего выше сказанного, она говорила на нескольких иностранных языках, знала даже латынь и была поэтёссой.
Подумав немного, взяла она со своего письменного столика свиток пергамента, на котором был выведен замысловатый, длиннейший латинский гимн, преисполненный, по мнению высокой поэтессы, высокой премудрости. Но и гимн потерпел такое же фиаско, как картина.
Вторую неудачу перенести принцессе было уже значительно труднее; заработать червонец собственным трудом было вовсе не так легко, как казалось.
В отчаянии она уже готова была отказаться от муфты, как вдруг, совершенно неожиданно, она вспомнила, как, будучи ребенком, пекла своим куклам пирожное. Делалось это обыкновенно в особенно торжественных случаях, в большие праздники, на свадьбах кукол и т. п.
«Как знать, может быть и теперь сумею сделать это»! — Мелькнуло в головке нашей принцессы. Сказано – сделано.
Весь замок переполошился, когда ее высочество появилась самолично на кухне.
Так называемые «пирожница» (кухарка, занятая приготовлением только пирожных) при появлении принцессы чуть не упала в обморок. Принцесса, засучив рукава и подвязав передник, стояла у очага и пекла пирожные. Делала она это под зорким наблюдением странного купца, неустанно следившего за тем, чтоб никто ничем не помогал принцессе. Все должна она была сделать сама и сахар толочь, и миндаль чистить, и тесто месить, и белки сбивать, все, все должна была бедная принцесса делать сама, без посторонней помощи.
Мало того: ей пришлось работать бесконечно длинную неделю, так как надо было испечь много, очень много пирожков, чтобы выручить за них червонец. Камеристка все время была в бегах: из замка на рынок и с рынка в замок.
Какое блаженное чувство наполнило ее сердце, когда она получила первую монету за первую свою работу! Глядя на эту монету, принцесса готова была взвизгнуть от радости и гордости. Что значили все безрассудно выброшенные ею на ветер миллионы в сравнении с этой одной монеткой! Но надо было трудиться еще и еще… и вот, наконец, червонец был собран.
— Слава Богу, наконец, облегченно вздохнула она.
* * *
Торговец получил червонец, а принцесса, муфту.
Она оглядывала муфту со всех сторон, любовалась ею, гладила ее, целовала, ласкала.
Мысленно принцесса дала себе обет на будущее время быть и скромнее и умереннее в своих желаниях. Ведь, что ни говори, а червонец достался ей не легко. В то же время трудилась она так упорно только из-за муфты.
Из-за одной только муфты!
А, в конце – концов, все-таки состоялась свадьба. Старый купец, сбросив искусственную бороду, оказался красивым молодым человеком, к тому же принцем и принцем очень умным. Скромно просил он руки принцессы и получил, конечно согласие.
Жили они очень счастливо и ему не приходилось опасаться возврата опасной болезни, так как, когда изредка он замечал у молодой своей жены симптомы прежней болезни, он говорил ей:
— Вспомни о муфте!
И тогда принцесса закрывала ему рот поцелуем и сразу выздоравливала.
Н. Знамова.