Крымско татарская легенда.
Священное дерево.
Давно то было. У подножья Ай-Петри (Ай-Петри —гора в Крыму) живописно раскинулась татарская деревушка Караиз. К самым скалам прижались ее хатенки. Внизу рокотало море. Его рокот, то нежно-грустный, то порывисто-грозный, далеким эхом разносился по горным ущельям.
На самом берегу морском виднелось полуразрушенное здание татарской мечети. Высокий минарет свалился на голые камни, а крыша ввалилась, вошла внутрь мечети. Над этими развалинами распростерло свои густые ветви громадное дерево, смоковница. Почти все оно было увешано разными лентами и цветными лоскутами. Благоговейно склонялись мусульмане пред смоковницею и уста их шептали слова молитвы.
Давно то было. Еще смоковница была чуть заметным деревцом. Резко выделялась она на сером фоне прибрежных камней. Тут же была пещера, где поселился отшельник-старик. Много, добра сделал он людям при жизни.
Не разбирал он, какой веры и какой нации был человек: русский, мусульманин, протестант или католик. В молодости он бесплатно учил татарских детишек грамоте. Любил он своих учеников. Всю душу отдавал он малышам, сея в их молодых сердцах зерна света, добра и любви к людям.
Взрослые в дни печали и горя находили у старика-отшельника радушный приют, слова ласки- привета. Последним делился он с бедняком. Заслышит, бывало, про болезнь кого-либо из своих односельчан и целые ночи просиживает у постели больного.
И все любили, уважали Сеита. Но стряслась и над ним беда. Сидит раз Сеит за книгою. Осенняя буря стонет за окном. Море сердито и гневно ревет.
Вдруг послышались душу раздирающие крики: «спасите, спасите!»
Быстро схватив фонарь, выскочил Сеит и бросился на голос. Из ближнего леса неслись, стоны и крики. Чем больше приближался Сеит к тому месту, где звали, тем тише и тише становился голос. Добежал Сеит, да поздно уж было и умирающий только прошептал: «ограбили, зарезали.»
В луже крови лежала жертва. Темно-красная кровь зловеще виднелась под светом фонаря. Скоро собрался народ, стража. Убийцы давно скрылись, оставив нож, которым Сеит разрезывал веревки на руках и ногах погибшего. Следствие не раскрыло преступления и подозрение пало на Сеита. Злые люди раздули клевету и невинный Сеит, закованный в позорные цепи: был отправлен в далекую, холодную Сибирь.
Не красит человека тюрьма и ссылка. Постарел, осунулся Сеит. Прошло много лет. За это время нашли убийц и возвратился в свою деревню Сеит, но он не остался в деревне: тяжело ему было жить среди людей, которые его обидели и ушел он от людей. Выкопал себе Сеит пещеру и поселился в ней. Молодая смоковница стала теперь его любимым детищем. Как ребенка любил Сеит приветливое деревцо, а оно стройно росло при заботливом уходе отшельника.
Задумал наконец Сеит вырыть криничку у своей пещеры. Долго он рыл, пока дорылся до самого ключа; но тут с шумом и треском обрушилась стена и погребла отшельника на веки.
Осталось сиротою деревцо. Люди скоро забыли про Сеита. Предприимчивый грек выстроил на том месте кофейню, но недолго он торговал: скоро грозою сожгло кофейню, деревцо же уцелело, только ветви его печально поникли, как бы оплакивая своего забытого людьми хозяина.
Однажды в этом месте был страшный голод и тогда вспомнили люди про Сеита. Вспомнили, как он был отзывчив, как он заботливо ухаживал за больными. Много их было теперь в деревне, но некому было за ними ухаживать. «Нет Сеита! Жаль Сеита! Святой он был человек!» говорили односельчане. «Никого он не обидел! Каждому помогал, да погиб невинно, пострадал напрасно. Угодил он Аллаху!»
И решили жители выстроить мечеть на могиле Сеита. При постройке хотели срубить смоковницу, но как только топор своим железом коснулся дерева, из под его коры показалась, вместо древесного сока, кровь и потекла по стволу осиротевшего дерева. В ужасе разбежались дровосеки.
На утро постройка обрушилась и поняли люди, отчего плакало деревцо кровавыми слезами. Поняли, что невинно пострадавший народолюбец заслуживает не почести, а подражания ему, требует от всех жизни на благо другим.
И до сих пор стоит на морском берегу разрушенная молельня. Не раз пытались ее исправить, но каждый раз она обрушивалась. И только смоковница по-прежнему шумит своими листочками, шумит радостно, бодро, весело, как бы веря, что любовь Сеита к людям не умерла с ним, а воскреснет вновь с большею еще силою.
П. Слюнин. 1905г.