Багдадский цирюльник

Багдадский цирюльник сказка.

В царствование калифа Гарун-аль-Рашида да прославится имя его—жил в городе Багдаде замечательный цирюльник, которого звали Али-Шакаль. Он так усовершенствовался в своем искусстве, так развил гибкость и ловкость своей руки, постепенно брея подбородки и головы сограждан, что в целом мире, конечно, нельзя было бы найти ему подобного.
Вместе со славой пришло к нему и богатство. Услугами его пользовалась вся высшая багдадская знать. Подмастерья называли его не иначе как «бек», а то и «ага».
Однако, соседи считали Али-Шакаля очень дурным человеком. К нему, вместе с богатством, пришла и жадность. Перед знатными и влиятельными посетителями своей цирюльни он лебезил и извивался, а бедняков, имевших с ним дело, просто-напросто грабил.
Ни в каком городе нет на улицах столько ослов, как в Багдаде. Там ослы служат вместо лошадей, на них ездят и перевозят тяжести.
По улице шел погонщик с ослом нагруженным дровами. Шел и кричал:
– Дрова, дрова. Самые лучшие бамбуковые дрова.
— Эй, дрова!—окликнул его цирюльник, показавшись на пороге, —заворачивай ко мне на двор.
На дворе Али-Шакаль приказал погонщику разгружать его осла. Исполнив это требование, погонщик начал ожидать платы.
— Чего же ты стоишь?—спросил его Али-Шакаль.

— А деньги?
— Какие деньги? Тебе мало того, что я взял твои отвратительные дрова; ты хочешь, чтобы я забрал и твоего мерзкого осленка?
— Но…—пролепетал бедняга.
Цирюльник разбушевался:
— Да ты что, в самом деле? Ты кто такой? Знаешь ли ты, кто я такой? Убирайся, не то хуже будет.
Так и выгнал погонщика. Вышел погонщик, чуть не плача, ведя за собою осла.
Конечно, затем он отправился к судье, к кадию. Кадий играл в шахматы со своим другом и погонщику пришлось подождать. Партия была кончена и кадий, поглаживая белоснежную, пышную, опрысканную благовониями бороду, обратился к погонщику, Тот рассказал ему об обиде.
— Да, —произнес кадий. — Так этого оставить нельзя. Кто тебя обманул?
— Али-Шакаль, цирюльник.
Кадий повернулся к доске и начал расставлять пешки. И предложил своему компаньону:
— Не сыграть ли нам еще партию?
И оба они погрузились в обдумыванье ходов.
Постоял погонщик, повздыхал и решил отправиться к муфтию.
Муфтий надел чалму на бритый затылок, выслушал пострадавшего:
— Что за разбойник! А как зовут этого негодяя?
И, узнав имя, поднялся.
— Мне надо в мечеть. Ты зайди ко мне еще как-нибудь.
Погонщик был упрям, от своего животного он заразился этим прекрасным свойством. Куда ему теперь идти с жалобой? Оставался только калиф.
И ведя осла за узду, погонщик пошел во дворец. Каждый желающий мог видеть калифа, страже было приказано Аль-Рашидом не останавливать никого. Калиф сидел на своем троне, на шелковой подушке и читал свиток Корана, черпая из него мудрость.
Погонщик распластался перед ним на земле. И хотя лежал он, затаив дыхание, калиф заметил его и велел ему встать и спросил, какая нужда его привела. Погонщик рассказал.
— Видишь ли, —произнес калиф, — я мог бы приказать цирюльнику заплатить тебе деньги, но этого мало. Я хочу еще хорошенько его проучит. Ты сделай вот как.
Он сошел с трона, приблизился к погонщику и научил его, как надо ему поступать. Дал погонщику золотую монету и сказал:
— Не, теряй времени.
И погонщик направился к Али-Шакалю. Поставив своего осла за дверью, он вошел в цирюльню и сказал:
— Побрей меня и моего товарища.
Видя, что перед ним человек бедно одетый, цирюльник сказал:
— Только деньги вперед.
Золотой ему очень понравился. Спрятав монету, цирюльник спросил:
— Где ж твой товарищ?
— Он дожидается за дверями. Он так оброс, что боится войти к знаменитому Али-Шакалю. Потом я его приведу.
Цирюльник схватил бритву и крикнул подмастерью:
— Горячей воды, мыла!
Когда с погонщиком было кончено, цирюльник сказал:
— Веди теперь своего приятеля,
И погонщик ввел в его лавку осла.
— Это что?—вскричал Али-Шакаль, — Мне брить осла?!
— Да, уж, пожалуйста,—хладнокровно ответил погонщик.
Но тут он должен был исчезнуть за дверью, ибо взбешенный цирюльник кинулся на него, размахивая бритвой. Осел, выскочил за хозяином.
Оба они помчались к Калифу. Узнав, что случилось, калиф остался очень доволен.
— Все идет, как нельзя лучше.
Тут он хлопнул в ладоши, и перед ним вырос его черный телохранитель. Калиф приказал ему отправиться и привести Али-Шакаля. И распорядился вслед телохранителю.

— Пусть он мыло и бритву не забудет. Дрожащего цирюльника привели. Калиф, закуривший в его ожидании кальян, выпустил струйку дыма изо рта, кивнул головой на осла, стоявшего поодаль, и приказал:
— Брей! И чтобы у меня без порезов. Цирюльник повиновался.
Он покрыл всего осла от головы до копыт душистой мыльной пеной, а за тем пустил в ход свою бритву. Телохранитель наблюдал за чистотою его работы, держа обнаженный меч на плече.
А когда все было кончено, калиф велел цирюльнику заплатить за дрова в десять раз дороже чем они стоили и отпустил с миром их троих: цирюльника, погонщика и осла. С тех пор за Али-Шакалем установилась кличка «ослиный брадобрей». Благодаря этому, у него перевелись все его прежние знатные посетители.